Можно по-разному относиться к этим строчкам, но лежащий в мавзолее «герой», казалось бы, перевернувший историю человечества на новый лад, давно уже мало кем почитаем. И очереди в его мавзолей стали историей.
Или провидческие строки Андрея Белого о том, что «Мир рвался в опытах Кюри // Атомной лопнувшею бомбой…» Написано почти за четверть века до трагедии Хиросимы.
Подобных примеров можно привести множество. А потому всякий раз, оценивая творчество нового автора, невольно сравниваешь сказанное им с тем, что уже изречено великими предшественниками. Сопоставимо ли? Несет ли что-то такое, о чем доселе не было сказано? Да и вообще, поэзия ли это?..
Валерий Бестолков поэтическим творчеством начал заниматься давно, еще юношей. Правда, публиковаться не спешил и, судя по его первым сборникам, которые он все же, пусть не сразу, выпустил в свет, обходных путей в литературный мир не искал, «нужных» знакомств не заводил, печататься в периодике не стремился. С одной стороны, это хорошо – автор не попадает под влияние среды, где главенствуют определенные вкусы и пристрастия, отойти от которых весьма небезопасно, можно оказаться изгоем на долгие времена. С другой – отсутствие литературного окружения с его, какой бы то ни было, редакторской школой, знанием литературных традиций, да и самой литературы как таковой, неизбежно затормаживают творческий рост любого автора, вынуждают порой изобретать давно изобретенное, тратить годы на прохождение того пути, который в иной ситуации автор прошел бы несравненно быстрее…
К чести автора, чувство формы у него врожденное: ритм, а главное, музыку стиха он чувствует безукоризненно, банальных рифм избегает интуитивно. Для начинающего этого предостаточно. Но в том-то и дело, что Валерий Бестолков – давно уже поэт не начинающий: некоторые написанные им вещи, которые можно отнести к зрелым творениям, датированы восьмидесятыми годами прошлого столетия…
Я внимательнейшим образом прочел первые книжки автора и удивился тому, насколько зрелыми представляются отдельные отрывки его стихотворений и баллад, сколько в них глубины, над которой не властно время. Взять хотя бы потрясающие стихи, посвященные далеким уже событиям августа 1991 года. Ничего в них не устарело, боль осталась болью, а чувство оскорбленной Родины, живущее в сердце автора, тут же переходит в душу понимающего читателя: